Музыкант-виртуоз Михаил (Михаэль) Иосиф Гузиков - из тех выдающихся белорусских евреев, имена которых широко известны за границей, но только не на Родине. Гузиков удостоился включения в фундаментальное издание Адольфа Когута "Знаменитые евреи. Мужчины и женщины в истории культуры человечества".

Михаил появился на свет 2 сентября 1809 (по другим данным - 1806) года в семье бедного шкловского клезмера (еврейского народного музыканта) - флейтиста Иосифа.

Клезмеры… Своими выступлениями они вносили свежую струю в душный и унылый быт деревень и местечек черты оседлости. С первых лет жизни Михаила Гузикова сопровождала музыка. Иосиф учил сына игре на флейте, а тот, обладая абсолютным музыкальным слухом, не зная нот легко повторял мелодии, которые наигрывал отец. В десять лет Михаил уже в совершенстве овладел флейтой.

Иосиф зарабатывал на жизнь игрой на свадьбах, праздниках и гуляниях. Вскоре с нам стал выступать Михаил, а на скрипке аккомпанировал другой сын - также виртуоз. 1823 год. Трио Гузиковых подалось на заработки в Москву. Игра Михаила произвела восторженное впечатление на притязательную московскую публику. Семейный ансамбль обрёл популярность, с музыкантами начали заключать контракты.

В 1825 году Михаил Гузиков женился, а вскоре стал отцом двоих детей. Теперь он вынужден был содержать семью, а значит много и упорно работать.

В 1831 году флейтист заболел туберкулёзом. Пришлось отказаться от любимого инструмента, но с музыкой Михаил не порвал. Гузиков усовершенствовал белорусский народный инструмент "брусочки" (ударный инструмент из дерева и соломы, бытовавший в районах Гомельского Полесья и Могилёвщины), создав тем самым прообраз ксилофона.

С 1833 года Гузиков начал давать концерты, играя в ансамбле с двумя скрипачами и контрабасистом. Вскоре о шкловском виртуозе заговорила вся Российская империя.

В Киеве одновременно проходили гастроли знаменитого польского скрипача и композитора Кароля Липиньского, состязавшегося в игре с самим Николо Паганини, и Михаила Гузикова. Липиньский дал Гузикову лестную характеристику: "Откровенно говорю, что удивляюсь Вам; вы - больший художник, чем я: я пользуюсь готовыми уже средствами, а Вы создаете новые".

С триумфом прошли выступления в Киеве, Одессе (1833) и Буковине. В Одессе Гузикову предоставили лучшую эстраду города - Итальянский театр. Покровительствовал виртуозу сам новороссийский и бессарабский губернатор светлейший князь Михаил Семёнович Воронцов. Несколько месяцев Гузиков провёл в дворце губернатора, часто выступал в присутствии знаменитого французского писателя и политика Альфонса Ламартина, путешествовавшего в то время по Российской империи. Ламартин убедил музыканта поехать на гастроли в Европу. Ранее это не удалось сделать коменданту английского флота на Чёрном море адмиралу Грею. Адмирал пригласил музыканта выступить в резиденции в Николаеве, а затем, предвкушая грандиозный успех, провести гастроли в Лондоне. Тогда Гузиков, опасаясь за здоровье, отказался.

Чутьё не изменило английскому адмиралу. В 1834 году Гузиков посещает Галицию, а затем древний Краков принимает виртуоза "с величайшими почестями". Следующей на очереди была музыкальная столица Европы - Вена. Гузиков произвёл фурор: театр "Иозефштадт" был переполнен на всех тринадцати концертах. Очевидцы вспоминали: "Вот он вышел в национальном костюме своих русских единоверцев: на нем был длинный черный кафтан, два черных локона спускалось по вискам, на голове была черная ермолка. Трогательной элегией дышат его черты, и эту элегию он переложил на музыку, преобразовал ее в тона, в своеобразные звуки. На дереве и соломе он играет, из дерева и соломы он извлекает звуки глубочайшей скорби!.." и "Аплодисменты были бурными, страстными, зал содрогался от криков "браво!", стучали ногами, кричали; короче говоря, тем, чем только могли, выражали своё ликование".

Всемогущий князь Клеменс Меттерних - министр иностранных дел, канцлер, фактический правитель Австрийской империи в первой половине XIX столетия услышал Михаила Гузикова у российского посла в Вене. Вскоре виртуоз играл в присутствии австрийского императора. Венский литератор Зигмунд Шлезингер выпустил специальную брошюру " Гузиков и его инструмент из дерева и соломы. Биографический и артистический очерк к правильной оценке необыкновенного явления" (1836), в которой сравнил музыканта с самим Паганини: "Европа слышала Паганини завоевавшего мир звуками, и к грядущим героям она уже останется более равнодушной. Но вот, чтобы совершилось чудо, появляется человек, создавший, подобно Орфею, свою лиру, и с победной музыкой шествует по свету. При виде его все издают возгласы ликования; предубеждения, религиозный дух и дух пристрастия молчат; он завоевывает голоса знатоков искусства, массы аплодисментами выражают ему своё одобрение, и человек этот - Гузиков... Так же, как и Паганини, Гузиков завершает свой прежний тихий, пролегавший в полутьме путь, перед его взором простирается новый, неизмеримый, блестящий. Этот новый путь увлечёт его и, достигнув вершины, он, конечно же, с нежностью оглянется на то место внизу, с которого начиналось его восхождение".

В 1835-37 годах прошли гастроли по Германии (Берлин, Лейпциг, Франкфурт, Гамбург). Присутствовавший на одном из выступлений знаменитый композитор Феликс Мендельсон-Бартольди назвал Гузикова "исключительным музыкантом, стоящим не ниже любого великого виртуоза" и "гением".

Очевидец концерта в городском театре Гамбурга Адольф Данцигер из Ганновера вспоминал: "Начну с того, что я его видел, потому что одна внешность вселяла уважение. Он вышел в национальном костюме, скромно, но с большим достоинством, которому соответствовало его одухотворенное лицо. Своим редким трудолюбием и глубоким пониманием музыки этот молодой художник заслужил того, чтобы не быть забытым. Многие пытались ему подражать, но никто не мог с ним сравняться". Затем был Париж и восторженный отклик великого Ференца Листа. В письме к Жорж Санд (15 января 1837 года" венгерский пианист назвал Гузикова "чудом, знаменитостью из дерева и соломы, которой аплодирует сейчас весь Париж".

Михаил Гузиков - один из первых музыкантов Российской империи гастролировавших на Западе. В его репертуар были включены обработки пьес Н. Поганини, К.М. Вебера, арий Дж. Россини, попурри из оперных мелодий, собственные импровизации, обработки еврейских, белорусских, польских, русских и украинских народных песен и танцев. Так на ведущих сценах Европы прозвучали белорусские песни и танцы, было продемонстрировано своеобразие белорусской культуры. А прославил, сделал известными их шкловский еврей Михаил Гузиков. Летом 1837 года Гузиков гастролировал в Бельгии, тяжело заболел и вынужден был отправиться домойу. В немецком городе Аахене занемог, но вынужден был играть, ибо грозила большая неустойка.

Адольф Когут завершает повествование о Михаиле Гузикове следующими словами: "Умер больной артист, как умирают воины на поле битвы: он скончался в театре, не выпуская из рук инструмента". Это произошло в 21 октябре 1837 года. Ему не было и 28 лет.

Место захоронения праха музыканта неизвестно. Российская печать о смерти Михаила Гузикова не сообщила.