ПАМЯТИ ЛЕОНИДА СОНЦА

Софья Костикова

        ВМЕСТО НАЧАЛА...
    Честно говоря, написать и попытаться рассказать о таком великом человеке как Леонид Давидович Сонц - задача не из легких, и сев за компьютер после долгих бесед с друзьями, близкими и единомышленниками, я долго не могла понять, с чего собственно начать-то. И тут я вспомнила, когда я впервые увидела его - я, приехавшая в 1993 году из далекого города Биробиджана и не знавшая собственно, что же это - такое настоящие евреи и еврейская жизнь - забрела как-то раз в УНИКС на большой веселый праздник Ханука. Как всегда зажигали свечи, шумно поздравляли друг друга, и тут на сцене появилась "СИМХА". Вышел человек с ослепительной улыбкой и невероятно грустными, "еврейскими" как говорят глазами, в которых была "вся скорбь и боль за весь народ Израиля" с маленькой скрипочкой... Вот когда он заиграл, я и поняла, что больше нигде и никогда не услышу такой музыке и такой скрипки... ведь вместе с ней в этот момент смеялось и плакало все, вместе с его скрипкой оживала память...

    Что же это было все-таки за явление в нашей жизни - Леонид Сонц - осознавать мы, пожалуй, начали только сейчас... Когда мы приходили утром в синагогу, он уже был там, и играла его скрипка; когда мы уходили поздно вечером, он еще сидел в своем кабинете и репетировал, репетировал, репетировал... Когда стало известно что не стало Его, равнодушных не оказалось. Со всего мира посыпались звонки, факсы, телеграммы, соболезнования. Потрясенными были не только ученики, друзья и близкие, на панихиде можно было увидеть совершенно незнакомых друг другу людей, которые обнимались, со значением пожимали руки и плакали...

ИЗ ПИСЕМ:

  "... ДО ТЕХ ПОР ПОКА ЗВУЧИТ ЕВРЕЙСКАЯ МУЗЫКА, БУДЕТ ЖИВА ПАМЯТЬ О СОНЦЕ..."

г. Брянск

 "... СКОРОПОСТИЖНАЯ СМЕРТЬ ЛЕОНИДА ПОВЕРГЛА МЕНЯ В ГЛУБОКУЮ ПЕЧАЛЬ. СКОРБЛЮ, СОБОЛЕЗНУЮ, МОЛЮСЬ ОБ ОБРЕТЕНИИ ПОКОЯ ДУШЕ ЕГО, ОТОШЕДШЕЙ В ВЕЧНОСТЬ..."

Гл. раввин Адольф Шаевич

"... ВСЕ ЕВРЕИ Г. ПЕНЗЫ И ОБЛАСТИ СКОРБЯТ ВМЕСТЕ С ВАМИ О НЕСВОЕВРЕМЕННОЙ КОНЧИНЕ ДОРОГО НАМ ЧЕЛОВЕКА - СКРИПАЧА С МИРОВЫМ ИМЕНЕМ - ЛЕОНИДА СОНЦА. Я, ПРЕЗИДЕНТ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОГО ЦЕНТРА, СЧИТАЮ, ЧТО ПОТЕРЯЛ БЛИЗКОГО ДЛЯ МЕНЯ ДРУГА, ЛЕНЮ СОЛНЫШКО. Я ВСЕГДА ЗВАЛ ЕГО ТАК. ПУСТЬ ЗЕМЛЯ ДОРОГОМУ И БЛИЗКОМУ МНЕ ЧЕЛОВЕКУ ЛЕНЕЧКЕ СОЛНЫШКО БУДЕТ ПУХОМ. СКОРБЛЮ ВМЕСТЕ С ВАМИ..."

Исаак Гохман

"... НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО НЕТ С НАМИ ЛЕОНИДА. КАК НЕСПРАВЕДЛИВА СМЕРТЬ, ЗАБИРАЯ У НАС САМЫХ ДОРОГИХ"

Леонид Колтон

"... КУДА БЫ ОН НИ ПРИЕЗЖАЛ, ОН НЕС С СОБОЙ ЕВРЕЙСКОЕ ЧУВСТВО И ЛЮБОВЬ, ПОКОРЯЮЩИЕ НАШИ СЕРДЦА. Я ЗНАЮ, ЧТО ЛЕНЯ СЕЙЧАС ИГРАЕТ НА НЕБЕСАХ ОДИН ИЗ ЕГО ЛЮБИМЫХ ВЕСЕЛЫХ МОТИВОВ, И ВСЕ АНГЕЛЫ, И САМ ГОСПОДЬ РАДУЮТСЯ ЕГО МУЗЫКЕ"

Рабби Йонатан Порат
Директор комитета "Джойнт" в России

 "МЫ ВСЕ БУДЕМ ОЧЕНЬ СКУЧАТЬ ПО НЕМУ".
    "... БОГ ДА УСПОКОИТ ЕГО В СЕЛЕНИЯХ АВРААМА, ИСААКА, ИАКОВА. ВЕЧНАЯ ЕМУ ПАМЯТЬ..."

Архиепископ Казанской епархии Анастасий

    Но все это будет гораздо позже, а нам же очень хочется вернуться лет этак на тридцать назад и вспоминать, вспоминать. Ведь именно Леонид Давидович стоял у истоков возрождения еврейской культуры в Казани, да пожалуй, и во всем СНГ. Но тогда он был еще очень молодым, простым еврейским юношей со скрипкой, с горящими глазами, жгучим оптимизмом и неистребимым желанием учиться и учиться.

    ИЗ ИНТЕРВЬЮ С ЖЕНОЙ - БЕЛЛОЙ ПАВЛОВНОЙ СОНЦ:

    БЕЛЛА СОНЦ: Познакомились мы давно, и как это ни странно, на еврейском концерте. Да, мне мама всегда говорила, что жениха надо искать на еврейском концерте, что еврейский концерт - это смотр женихов и невест. И когда приехал театр "Шалом" или что это тогда было, не помню, мои друзья меня пригласили туда. Я отказалась, потому что там смотр невест, но все-таки они меня туда затащили и познакомили с Леней. Я говорила: "Я не пойду, потому что языка не знаю, что я там буду делать?" А Изя Шапиро (был тут такой, они потом с Леней в оркестре играли) ответил, что у него есть один знакомый с Украины, который знает идиш, и посадил меня рядом Леней. И он действительно что-то мне переводил. Ну а потом мы все вместе пошли к нам домой, и мама моя часов в десять накормила ужином, и мы стали играть в карты. А Леонид Давидович очень хорошо играл в карты. И он меня 13 раз подряд оставил дурой. Это, наверное, очень повлияло. Секрет прост. Вот и вся история нашего знакомства.

    Когда попадаешь в дом к Сонцам, как-то сразу понимаешь, что такое настоящая еврейская семья. Из общения и разговора становится ясно - так в этом доме было всегда.

    БЕЛЛА СОНЦ: Дух еврейства был всегда. И еще задолго до того, как Леня начал заниматься всем этим. Потому что у меня мама была из семьи, которая несмотря ни на что сохранила свое еврейство. Ни тридцатые года, никакие другие страшные события, она никогда не боялась того, что она - еврейка. Фамилия моя была Гофман, и внешность и у меня, и братьев была соответствующая. И когда Леня пришел в нашу семью, мама готовила пищу: национальные блюда, все, что бывает в еврейской семье. Отсюда и весь этот еврейский дух. У нас была печка, когда мы только начинали здесь жить, мы пекли мацу. Дети мои знали кто они, и мама пела очень много песен на идиш. И когда Леня начал заниматься этим, а мамы уже не было. Я думаю, что у нас была настоящая еврейская семья, гостеприимная, хлебосольная. Через наш дом прошло очень много людей.

    АЛЛА СОНЦ: У нас всегда собирались гости, еще до ансамбля, до "СИМХИ", веселье тут было всегда, гости собирались, папа играл на скрипке, а я ему вторила на фортепьяно. Это всегда было шумно и весело. Вечера всегда проходили интересно, и люди очень любили приходить к нам.

    Ну а какая может быть еврейская музыка без друзей? Вот и первые мелодии звучали дома, среди друзей знакомых... Пришло время, и Сонц сыграл на первой настоящей еврейской свадьбе. Сам Леонид Давидович говорил всегда так - это была первая настоящая еврейская "хупа". Это потом уже никто не мог представить себе настоящую свадьбу без Сонца и "Симхи" - ни одно торжество не проходило без его скрипки, будь то веселье или похороны, а тогда это был нонсенс - на дворе было начало семидесятых.

    ВЛАДИМИР ШТЕЙНМАН (пианист ансамбля "Симха"): жена, а тогда невеста Леонида Давидовича Сонца, и моя сестра - закадычные подружки. Когда появился Леонид Давидович у нас дома - я был подростком. Он любил приходить в гости к нам с Беллой Павловной. И мы всегда играли. Я играл на фортепьяно, он, естественно, на скрипке. Он был моим первым еврейским концертмейстером. Мама наша любила это дело. Тусовки были такие веселые. Представьте себе 30 лет назад. Ну а первый мой дебют в роли клезмера состоялся в 16 лет, на свадьбе собственной сестры. Ну а потом уже и повелось - еврейские свадьбы, и иногда Леня меня брал на них играть.

    Ну а молодой Сонц, не закончив еще консерватории, параллельно начинает работать в знаменитом симфоническом оркестре Натана Рахлина. И вот именно отсюда, можно сказать, начинается история "Сонца - клезмера". И как это ни странно, клезмером, настоящим еврейским музыкантом, он становится именно под руководством Натана Григорьевича. Как, наверное, сказали бы биографы - этот период его жизни вполне можно назвать "рахлинским". Рахлин для Леонида Давидовича всегда был учителем, просто музыкантом с большой буквы. И многие черты в творчестве именно от Рахлина. И в первую очередь, этот романтический подход к музыке, т.е. такой накал страстей, такой взрыв эмоций - музыка, которая буквально переворачивает душу. Рахлин мог владеть аудиторией, он гипнотизировал аудиторию, и именно это, наверное, прежде всего, перенял у своего учителя наш скрипач. Как проходили концерты "Симхи", и как везде встречали ее художественного руководителя - об этом можно слагать сказания.

    ВЛАДИМИР ШТЕЙНМАН: "...Леня очень любил Рахлина. Рахлин научил его, как я понимаю, быть вечерним музыкантом. Что это такое? Леня мне говорил так: "Есть дневные музыканты, а есть вечерние. Дневные - это у которых хорошо на репетиции. Вечерние музыканты - это те, у которых хорошо на концерте". На репетиции может быть все плохо, но на концерте появляется вдохновение, и когда Рахлин плакал, плакал весь оркестр, можно так сказать. Можно рассказать много различных историй из жизни Сонца, связанных с Рахлиным. Очень много. Особенно он любил талантливых музыкантов. Он вот еще что говорил Рахлин, и в этом смысле Леня его ученик: "Дайте мне немножко эстрады, а остальное я вам прощу". Он был горячим музыкантом, горячим дирижером. Таков был его оркестр, таков был и его ученик Сонц. Он мог простить тебе грязную ноту, и себе, кстати, мог простить во имя этих флюидов, во имя этой энергетики, этого посыла. Потому что Сонц ведь заражал своей музыкой. Музыку Сонца ведь очень любили. Рахлин очень любил такую горячую музыку, венгерскую. Почему Леня играет чардаш? почему мы играем венгерский вальс Брамса? Это все от Рахлина, из репертуара Рахлина. Ну а мы - уже ученики Сонца".

    Из интервью Леонида Сонца (1991 год): "...мне очень жаль двух людей, которые не дожили до этой свободы, когда не надо было прятаться: маму мою, (она и мечтать не могла, что ее сын запоет еврейские песни, да и еще со сцены!) и Натана Рахлина. У Рахлина очень глубокие еврейские корни - он сам из маленького местечка, а папа его был клезмер".

    И всегда, при каждой возможности Леонид Давидович ищет и записывает музыку. Сначала - чудом сохранившиеся пластинки 30-х годов, общение с пожилыми людьми - кто еще помнил, кто что-то знал. Потом уже, когда придет известность, со всех уголков мира будут присылать и привозить ноты, материалы, записи. Дома у него до сих пор хранится огромная коллекция старых пластинок с раритетными записями еврейских музыкантов. И здесь Леонид Сонц предстает в еще одной успешной своей жизненной роли - как общественный деятель. Жили когда-то в Казани такие музыканты: Семен Буравий и Семен Перель, и именно тогда казанские евреи начинают собираться не где-нибудь, а то в обкоме комсомола, то еще где-то, и именно эти два Семена и приглашают Сонца организовать музыкальный еврейский театр. И постепенно у истоков остается один Леонид Давидович. Не было ничего - ни нот, ни музыки... уже почти легально потом собирались в клубе трамвайно-троллейбусного управления. Образовалось некое общество. Потом уже Сонц зарегистрировал культурное общество "Менора", которое позже переехало в клуб медработников.

    Из интервью с Леонидом Сонцем: " ...Была эпоха еврейского энтузиазма, потом многие богатые люди почувствовали себя евреями, захотели что-то сделать для нас. Тогда мы вплотную стали изучать еврейскую культуру, читать лекции и хлопотать об открытии культурного общества. До этого была ведь только религиозная жизнь. На торжественном открытии в 1989 году я вышел на сцену. Это был мой первый вечер как еврейского артиста. Я вышел на сцену со скрипкой и устроил вечер-загадку еврейской песни... пел, играл, разговаривал. Люди плакали... Мы должны продолжать это делать, пока здесь живет хоть один еврей. Как у нас пока в городе есть хоть десять евреев, должна быть синагога. Считается что в городе семь тысяч евреев. А я умножаю на три - 21 тысяча".

    К нему всегда можно было прийти за советом, за помощью, великой доброты человек - он верил всем, к нему всегда можно было прийти за помощью. Воистину памятником этому человеком еще при жизни было здание синагоги, таким памятником оно и будет всегда. Только близкие, наверное, люди смогут рассказать, какой болью и какой кровью возвращалось это здание, и как это было тогда.

    БЕЛЛА СОНЦ: "...Длилось это достаточно долго, ходили с челобитной по разным инстанциям и организациям, вызревало какое-то решение. В конечном итоге, появилось постановление вернуть синагогу. Но дом учителя два года не знали куда выселить. Потом в один прекрасный день, поскольку они не уезжали, Леня и несколько добровольцев пришли, перекрыли вход и не пустили работников в здание. Они сказали - вот есть постановление, здание наше. Прибыли прокуратура, милиция. И Леню пугали - у тебя же девочки..."

    АННА СМОЛИНА, директор еврейского общинного центра г. Казань:
"... Его знали кругом, его знали везде. В последнее время он специально отошел от этого... Он отошел тогда, когда был уже, может быть уверен и во мне, когда сказал - ты сама справляешься, я тебе не очень нужен. А тогда он понимал, что в еврейском мире от Казани знают только одного человека - его, во всем мире, в России. И взял на себя такую ношу потому, что другого человека просто не было, когда-то надо было начинать. В последнее время он очень много занимался музыкой, у него были большие планы. Я думаю, все что сделал - очень важно: и вся его музыкальная деятельность и его наработки, и то, что он сделал для стольких евреев, и возвращение синагоги, возрождение клезмерской музыки в России. Как это оценить? Ему обязательно нужно было завести людей, чтобы они почувствовали еврейство так, как он сам это чувствовал..."

    ПОЛИНА АЧКИНАЗИ, худ. руководитель Ансамбля "Ашкеназим", г. Казань: "Сонц - это явление. Я думаю, годы пройдут, и все мелкое забудется, сотрется, а он все равно останется национальным героем. Это, может быть, сейчас звучит так странно: Сонц. Да с ним, так сказать, колбасу на работе кушали. Он будет герой международного значения, он сейчас им стал... Он очень многим помогал..."

    Как-то в разговоре однажды Леонид Давидович сказал - вот еще поиграю в России, поработаю, а умирать поеду в Израиль. Мы спросили его - зачем, кто ждет вас там? Он сказал тогда - умирать надо в Израиле. Посижу на лавочке, на солнышке погреюсь. Вы не видели, как меня встречают в Израиле!!!

    Вот так. Сегодня мы чувствуем, что от нас ушла душа. Мы осиротели... и хочется вспоминать... вспоминать...

    А закончить мне хотелось фразой из одного соболезнования:  "...Музыкант, общественный деятель, отец, муж, просто хороший человек. Он много сделал не только для своего народа, но и для того, чтобы люди разных национальностей, разных вероисповеданий научились слышать друг друга".

    Когда плачет скрипка, сердце разрывается. Когда скрипка замолкает, сердце не находит себе место.

    Со скорбью и молитвой... Мы помним Вас.